Следующий этап онтогенеза сексуальности – препубертатный или предподростковый период – длится с 5—7 до 11—13 лет. Это время формирования полоролевого поведения (или полоролевого стереотипа). В некоторых научных работах и в художественной литературе этот возраст иногда называют отроческим. Собственно, в словаре Даля устаревший термин отрок означал ребенка с 7 до 15 лет, младшего княжеского пажа, работника (слугу или батрака) и просто шалуна, сорвиголову. Отрочество – возраст между детством и юностью, и если традиционно считать юностью возраст от 14 до 18 лет, то именно отрочество с учетом акселерации развития во второй половине ХХ века почти идеально заполняет предподростковую возрастную нишу. В педагогике это младший и «полусредний» школьный возраст.
Если формирование полового самосознания в ранние годы отвечает на главный эволюционный вопрос «кто ты – мужчина или женщина?», то становление полоролевого стереотипа отвечает на не менее важный вопрос: «какой или какая ты?». Основная задача этого этапа – оснастить развивающуюся сексуальность инструментом репрезентации своей половой сущности и системой ожиданий по отношению к будущему партнеру, позволяющей прогнозировать его поведение.
Половые роли выходят за рамки собственно полового поведения и захватывают широкий спектр психологических, социальных и культурных отличий мужчины и женщины. Система половых ролей достраивает половое самосознание и формирует феномен половой идентичности. Половая роль – это определенная система предписаний и стандартов поведения, которые должен усвоить и которым должен соответствовать индивид, чтобы его признали мужчиной или женщиной. Половая идентичность – единство поведения и самосознания индивида, причисляющего себя к определенному полу и ориентирующегося на требования соответствующей половой роли. По выражению Мани, «половая идентичность – это субъективное переживание половой роли, а половая роль – публичное выражение половой идентичности», которое может быть представлено утверждением «Я как женщина» или «Я как мужчина».
Для предметного вхождения в полоролевое поведение необходимо остановиться на анализе термина «идентичность». В отечественной психологии используются два схожих понятия: половая идентичность и гендерная идентичность. Однако за каждым термином стоит различное понимание данного феномена. Так термин «половая идентичность» используют исследователи, придерживающиеся взглядов, согласно которым «женское» или «мужское» в личности во многом биологически детерминировано. Термин «гендерная идентичность» предпочитают те, кто «создание гендера» считает элементом культуры, а «мужское» и «женское» представляет как социальные конструкты» (Кон И. С. 1989).
Во многих отечественных работах и в переведенных на русский язык трудах западных исследователей по воле переводчиков данные термины часто используются как синонимичные и взаимозаменяемые. По сути, для описания дихотомии социального и биологического в онтогенезе сексуальности необходимы минимум два понятия. В русском языке эквивалентом биологического является «половой» (например, отбор, диморфизм, размножение, инстинкт, влечение и т. д.). Соответственно, понятие «сексуальный» относится к переживаниям, чувствам и поведению, а также некоторым физиологическим компонентам копулятивного цикла, то есть включает преимущественно социально-психологические категории. В зарубежной литературе аналогом термина «пол» является «sex», поэтому понятие «гендерный» во многом охватывает те же функции, что и «сексуальный» в русскоязычной литературе, одновременно разделяя эти понятия на «мужское» и «женское». Зато в русском языке понятие «сексуальный» включает многое из того, что в англоязычной литературе обозначено как «эротический». Эта понятийная ассиметрия вызывает известные разночтения при попытке разграничения перечисленных феноменов. Есть еще и определенные терминологические традиции в естественных и гуманитарных науках, поэтому известное смещение понятий, которое иногда порождает иллюзию нового знания, было бы крайне неразумно возводить в абсолют истины. К тому же, научная объективность требует при использовании терминологических конструкций точно указать, в рамках какой из граничных концепций рассматривается та или иная проблема. Эти соображения в равной степени касаются и набирающего популярность в сексологии термина «идентичность».
«Идентичность» – одно из относительно новых понятий в психологии личности – получило известность благодаря работам Эрика Эриксона. Психология начинала разработку этого вопроса с проблем половой идентичности – осознанной принадлежности человека к определенному полу. По мнению И. С. Кона, половая идентичность – результат сложного биосоциального процесса, соединяющего онтогенез, половую социализацию и развитие самосознания. Половая идентичность — одна из базовых характеристик личности, обуславливающих психологическое и социальное развитие человека, формируется в результате психологической интериоризации мужских или женских черт, в процессе взаимодействия «Я» и других, в ходе социализации. Это аспект самосознания, описывающий переживание человеком себя как представителя определенного пола, осознание своей принадлежности к полу в социальном контексте, то есть осознание и переживание индивидом позиции Я по отношению к конкретным образцам или эталонам пола. Половая принадлежность – это первая категория, в которой ребенок осмысливает свое собственное «Я» и первичная половая идентичность складывается обычно уже к трем-четырем годам, но по мере развития и взросления содержание идентичности меняется.
При условном разделении этапов формирования половой идентичности и усвоения половой роли в детском возрасте существует несколько теорий, которые отталкиваются от половой социализации ребенка. Например, теория половой идентификации – одна из альтернативных теорий половой социализации, при которой полагают, что ребенок бессознательно имитирует половое поведение взрослых своего пола, прежде всего, родителей. Теория половой самокатегоризации полагает, что ребенок вначале усваивает представления о том, что значит быть мужчиной или женщиной, затем определяет себя как мальчика или девочку и старается вести себя соответственно этому пониманию. Теория половой типизации постулирует, что осознание собственной половой принадлежности происходит вследствие подкрепления соответствующего поведения со стороны окружающих
Рассмотрим некоторые из теорий, чтобы иметь представление о многообразии подходов к сексуальному развитию. Например, сторонники теории моделирования опираются на взгляды 3. Фрейда, согласно которым ребенок, не осознавая этого, идентифицирует себя с родителем своего пола и имитирует его поведение. Впоследствии моделирование стали связывать с имитацией поведения не только родителей, но и других людей. Самый сильный довод в пользу этой теории – тот, что дети действительно чаще ориентируются на взрослых своего пола и, игнорируя моделирование, невозможно понять другие механизмы полоролевой дифференциации. Однако остается неясным, почему все-таки дети предпочитают идентификацию с тем или иным полом.
Познавательная теория утверждает, что ребенок сначала воспринимает себя как мальчика или девочку, вслед за тем узнает о связанном с полом поведении и стремится вести себя подобающим образом. Теория социального научения придает решающее значение механизмам поощрения-порицания: мальчиков поощряют за маскулинное и порицают за фемининное поведение, а девочек – наоборот. По мнению специалистов в области детской сексуальности слабое место последних двух теорий состоит в том, что многие различия в поведении мальчиков и девочек не являются результатом обучения и научения, а нередко формируются вопреки ним.
Языковая теория исходит из того, что, говоря или понимая речь, человек производит соответствующее речевой модели действие. По мнению В. М. Шкловского, многие вещи не возникли из-за невозможности их назвать. Согласно этой теории, воспринимаемая ребенком информация (не только речь, но и музыка речи – тон, тембр, ритмика, и язык жестов и прикосновений) сигнализирует ему о его половой принадлежности и влияет на выбор объекта для моделирования и реакции на обучение и научение. С учетом того, что на ранних этапах развития ведущую роль играет правое полушарие мозга, обеспечивающее целостное и неосознаваемое восприятие информации, степень правдоподобия этой теории признается достаточно высокой. В отличие от обучения, опирающегося на познавательные механизмы, научение – процесс и результат приобретения индивидуального опыта, опирающиеся на бессознательные и эмоциональные механизмы.
Стадиальная теория подчеркивает не собственно механизмы половой дифференциации сознания, а закономерности ее развития во времени: сначала усвоение стандартов социального поведения и обучение специфическому для конкретного пола поведению, затем сопоставление себя с другими людьми, осознание необратимости своего пола и следование «правилам пола» уже по внутренним, интериоризованным, а не внешним мотивам.
Г. Блюм (1996) говорит о меньшей очерченности и смешанности процесса идентификации у женщин по сравнению с мужчинами. E. Eриксон (1996) уравнивает идентификацию и идентичность как состояния, в то же время, разграничивая их во времени развития индивида. Однако в современных работах содержится и другой взгляд на соотношение понятий «идентичность» и «идентификация», в частности, как на «состояние» и «процесс» (Ремшмидт Х., 1994). Внешним проявлением идентификации можно считать имитативное поведение, которое универсально для животного мира (Корнетов А. Н., Самохвалов В. П., 1990). А. И. Белкин (1979) полагал, что идентификации всегда предшествует дистинкция – негативизация черт противоположного пола.
Гендерная идентичность строится как на образе тела, так и на поведенческих и характерологических стандартах пола. В работах Е. Т. Соколовой, Н. С. Бурлаковой и Ф. Лэонтиу (2001) гендерная идентичность понимается как частный случай аутоидентичности, благодаря которой возникает субъективное «чувство пола», развиваются модели поведения по маскулинному или фемининному типу и реализуются желаемые выборы сексуального партнера. Относительно позднее «образующее» гендерной идентичности – половая роль и психосексуальные ориентации, – в большей мере принято считать продуктом психосоциального развития личности.
По мнению Е. П. Ильина (2002) генитальная внешность задает взрослым определенную программу воспитания и обучения ребенка половой роли в соответствии с культурными традициями данного общества, то есть представлениями о том, какими должны быть мужчины и женщины.
В. Е. Каган определяет половую идентичность как «соотнесение личности с телесными, психофизиологическими, психологическими и социокультурными значениями маскулинности и фемининности» и различает следующие ее виды:
1. Базовая идентичность – соотнесение личности с традиционными, восходящими к филогенетическим, половым различиям, альтернативным представлениям о маскулинности и фемининности; этот вид идентичности детерминирован психо-физиологически.
2. Ролевая идентичность – соотнесение поведения и переживаний личности с существующими в данной культуре и в данное время полоролевыми стереотипами; детерминирована влияниями среды.
3. Персональная идентичность – интегрирует первую и вторую и характеризует соотнесение личности с маскулинностью/фемининностью в контексте индивидуального опыта межличностного общения и совместной деятельности.
По представлениям автора, если базовая идентичность стабильна, то на уровнях ролевой и персональной идет непрекращающийся процесс половой идентификации. В. Е. Каган выделяет также условия половой идентичности:
а) внешние – существующие в культуре представления о половых ролях и стереотипах поведения и переживаний;
б) внутренние психические – связанные с нейрофизиологическими характеристиками индивида (в частности, функциональной асимметрией полушарий головного мозга) и задающие определенные особенности познавательной и эмоциональной переработки средовых влияний и границы их восприятия;
в) внутренние психологические – смысловые установки личности, которые опосредуют влияние двух предыдущих условий.
Исследования Джурарда указывают на опасность родительских предписаний, запрещающих детям открыто выражать чувства боли или страха. Такие запреты, которые чаще испытывают мальчики, могут в дальнейшем отрицательно влиять на здоровье и стать причиной безвременной смерти, когда мужчина не чувствует себя бесстрастным, борющимся, преуспевающим и нечувствительным. Если мальчикам запрещать играть в куклы, то препятствует естественному желанию проигрывать свою эмоциональную жизненную драму, используя кукол в роли людей. Многие девочки, отлученные от игры в машинки, лишаются естественного желания научиться манипулировать предметами. Когда общество проводит жесткую границу между мужскими и женскими ролями, пересечение этой границы, отступление от половых стереотипов, часто происходит в завуалированной форме. Часто сильный, резкий мужчина – это тот, кто отрекся от своих более мягких черт; хрупкая, слабая женщина – одна из тех, кто отказался от своих агрессивных сторон. Каждый из них ощущает потерю.
Известно, что формирование индивидуального восприятия сексуальности происходит в процессе воспитания и отчасти основывается на отношении родителей к вопросам любви и сексуальных отношений. Это проявляется порой не только в конкретных высказываниях, или действиях родителей, но и в представлении ребенка о своих родителях. Например, мнение о «святости» и непогрешимости матери может сформировать у девочки огромный комплекс вины за собственные «нехорошие» действия и мысли. Иногда это может быть связано с мастурбацией. Возникает чувство вины за непозволительные действия, приводящие к удовольствию. Сам факт мастурбации может вытесняться из сферы сознательного, однако остается рефлекторная связь между сексуальным возбуждением и мучительным чувством стыда и вины.
Сами родители, по мнению некоторых авторов, делятся на 4 группы по их отношению к вопросам половой социализации детей.
Репрессивные родители. Они внушают ребенку, что секс и половая жизнь – грязь и непристойность. Вся их деятельность по половому воспитанию сводится к строгим фразам: «это неприлично», «так нельзя», «это опасно» и т. д.
Избегающие родители. Эти родители всеми методами избегают разговоров на половые темы или сводят их к длинным нудным лекциям.
Навязчивые родители. Эти родители рассматривают секс как полезное и здоровое человеческое явление, но секс у них – в центре жизни. Они могут выставлять напоказ детям свою половую жизнь, приводя малышей в полное замешательство, раздражая и подавляя их.
Экспрессивные родители. Родители с таким отношением к половым вопросам не выделяют проблемы секса из остальных других проблем, но считают их не заслуживающими того, чтобы сосредотачивать на сексуальности своего внимания. Они рассматривают секс как естественный жизненный процесс, и при необходимости, готовы открыто обсуждать все связанные с ним вопросы. Считая, что это совершенно нормальное здоровое явление они устанавливают определенные рамки поведения для детей.
Очевидно, что эта типология родителей не полная и здесь не хватает пятой группы – «оптимальных» родителей, которые просто и доступно отвечают детям на все интересующие их вопросы, живут дружно, в любви и гармонии, показывают своим личным примером тот идеал отношений, который они бы хотели видеть у своих детей. Но даже у этих родителей различные пути достижения целей половой социализации.
Согласно Карлу Юнгу, каждая личность имеет как мужские, так и женские черты и для достижения целостности необходимо осознать и развить все стороны личности. Это, конечно, не отрицает и не умаляет естественной разницы между полами, которую устанавливает природа. Тем не менее, углубление дифференциации половых ролей проявляется в том, что мальчики на каком-то этапе больше предпочтения отдают математике, физике, а девочки литературе, иностранным языкам, биологии. Рассогласование образов идеального и реального «Я» у мальчиков с возрастом усиливается, а у девочек нет, мальчики больше чем девочки подвержены травмирующему влиянию разлучения с семьей. Обыденное сознание сильно преувеличивает альтруистическую репутацию девочек. Мальчики выполняют мужские задания лучше девочек, но в старших классах при соревновании с девочками уступают им. Существует обилие опросов по половым ролям в этом возрастном периоде, в которых подчеркивается существенное влияние на половые роли исторических, социальных, педагогических аспектов, обусловленных множеством причин.
На возраст ребенка с 5—7 лет до 11—13 лет приходится ответственная пора формирования стереотипа полоролевого поведения. Мальчикам и девочкам за короткий срок необходимо усвоить основные стандарты, предписания, нормы, ожидания, разумеется, с поправкой на возраст, которые существуют в социокультурном окружении для мужчин и женщин. Возрастной интервал старта (и финиша) этой гендерной гонки в два года не случаен, за его пределами лежат случаи задержки или ускорения психосексуального развития.
Возраст пяти-семи лет – время активного подготовительного социокультурного развития и психосексуальной дифференциации. На этом, предстартовом этапе моделируются способности конструктивного общения со сверстниками, старшими и младшими по возрасту, складываются интересы и предпочтения определенных видов деятельности, представления о жизни семьи и многое другое. Ключевые социальные факторы, способствующие формированию полоролевого поведения – это общение в семье и в большей степени со сверстниками. Некоторые авторы сравнивают психосексуальную дифференциацию с овладением чтением, где знание букв – еще не умение читать, и, тем более, не потребность в чтении или знакомстве с литературой. Джон Мани сравнивал процесс психосексуальной дифференциации с передачей эстафеты усложняющихся программ развития от одного уровня к другому. При каждой такой передаче возможны ошибки. Они переносятся в последующие программы, увеличивая риск отклонений в ходе дальнейшей дифференциации. И. С. Кон считает, что, по многим параметрам социального и эмоционального развития ребенка решающую роль играют не родители, а сверстники, которые замечают нарушение неписаного гендерного кода и жестоко наказывают его нарушителей. Причем женственных мальчиков отвергают мальчики, зато их охотно принимают девочки, а маскулинных девочек, наоборот, отталкивают девочки, но принимают мальчики..
Референтные группы (источники моделей поведения), по М. Кле (1990), включают: 1) сверстников – эта группа определяет вкусы, предпочтения, язык и способы индивидуальных или половых взаимодействий, т. е. модели поведения, соотносимые с изменчивыми социальными и культуральными нормами; 2) родителей – в тех сферах, где культурные нормы стабильны и тогда, когда решения имеют долговременные последствия.
Еще пятнадцать лет назад выяснилось, что ролевые ориентации девочек сдвинулись в сторону противоположного пола несколько больше, чем мальчиков. Причина этого явления усматривалась в педагогических установках родителей. Матери положительно относились к любой помощи детей. Отцы не одобряли помощи дочерей в «мужском» труде, но помощь мальчиков мамам в «женском» труде считали вполне допустимой. Правда, самим мальчикам такая помощь нравилась, а отцы считали, что мальчикам это не по душе. Отцы спокойнее матерей относились к агрессии детей в адрес младших и гостей, придавали меньше значения конфликтам ребенка, чаще отзывались на просьбы детей помочь им в игре, но более жестко относились к вопросам о происхождении детей. Матери же были внимательнее отцов к физическим жалобам ребенка и находили больше различий между мальчиками и девочками. Отношение детей к наказанию также было различным. Мальчики считают, что право наказывать их имеют оба родителя, но «справедливые» наказания приписывают матери. Девочки же отдают право на наказание преимущественно матери, но считают справедливыми и наказания, исходящие от отца.
Некоторые ученые отмечают, что у большинства девочек, обнаруживающих маскулинное поведение в препубертатном возрасте, с наступлением полового созревания происходит феминизация, тогда как фемининность у мальчиков может быть предвестником ролевого конфликта в подростковом возрасте. Кроме того, «норма реакции» для женского пола вообще шире, и диапазон приемлемости вариаций женского поведения больше, чем мужского. Правильное поведение родителей во многом определяет формирование адекватной половой роли у ребенка. При эмоционально сдержанном, требовательно-властном отношении матери и ласковом, разрешающем отношении отца девочки часто обнаруживают маскулинное, а мальчики – фемининное поведение.
С поступлением в школу появляются новые образцы для подражания, возрастает роль общения со сверстниками. На этом этапе типично разделение коллектива и противостояние по половому признаку. Благодаря этому антагонизму возрастают требования к проявлениям мужественности или женственности, почти полностью исключаются компромиссы в выборе половой роли. Дружная детсадовская группа, приходя в школу, распадается на два «враждебных» лагеря. Эта гендерная сегрегация и гомогенизация групп сопровождаются большей сплоченностью мальчиков, так как приобретение мужских качеств связано с большими физическими и психическими усилиями и требуют групповой солидарности.
Инициативной группой гендерной поляризации выступают быстро развивающиеся дети. По мере дозревания претендентов эти группы пополняются из общей диффузной массы одноклассников гендерными рекрутами. Отношения между гендерными группами носят характер идейного противостояния и локальных конфликтов. Главным лозунгом «мужской» идеологии является: «Девчонок не берем», причем толкование причин подобной дискриминации выглядит довольно наивно: «Они все подлизы и ябеды». Девочки тоже не остаются в долгу и категоризируют мальчиков, как хулиганов и двоечников. При этом, в одном качестве наблюдается поразительное взаимное единодушие: и те и другие считают оппонентов дураками и дурами. Эта дефиниция безотносительна к учебным успехам, уровню интеллекта и приобретенным навыкам (игра в шахматы, занятия живописью и музыкой, спортивные успехи, компьютерная грамотность), она отражает неприятие чужих гендерных позиций в целом.
Военные действия в младшей школе носят игровой «жизнесберегающий» характер: дергание за косички, метка приклеиванием жвачки (раньше – обливанием чернилами), обстрел оппонентов мягкими снарядами из резинок и духовых трубок, подбрасывание им пугающих предметов и «приколов» из арсенала «индустрии ужасов», перепрятывание личных вещей в целях психологического подавления «противника», распространение слухов, слив информации учителям и родителям. Правда, на высоте разгулявшихся эмоций обидчик может получить портфелем по голове и даже уйти в нокаут. Впрочем, эти редкие эксцессы не сопровождаются озлоблением и длительной враждой.
Страшнее всего из гендерных санкций действует коллективный унижающий смех, если провокатор или предатель попал в щекотливую ситуацию, например, не успел добежать до туалета. Эти естественные гендерные акции часто пугают педагогов и настораживают родителей, которые усматривают в них зачатки человеконенавистнической идеологии. На самом деле, чтобы почувствовать себя мужчиной надо не только проявить силу и смелость, но и ежедневно «по капле выдавливать из себя» все женское. Отсюда и дистанция, «минное поле» между гендерными группами. Все женское (одежда, занятия, манеры) абсолютно не приемлемо мальчиками, как и все мужское – девочками. Любые индивидуальные отношения между полами жестко табуируются «мужским» сообществом («С бабами дружишь – сам бабой стал»), а если предупреждение не действует, могут и побить.
Не менее брутально любые половые шашни осуждаются и в «женской» среде («Жених и невеста тили-тили тесто, тесто засохло – невеста сдохла»), но в качестве санкций обычно практикуется бойкот, точнее эмбарго на взаимные дружеские услуги («Мы с тобой больше не играем»). Для ребенка подобный приговор и отлучение от гендерной группы страшней смертной казни для отпетого преступника. Впрочем, если мальчик и девочка встретились вне гендерной группы (например, на даче, где нет сверстников), их отношения могут складываться вполне позитивно. Но стоит коварным смотрящим появиться на горизонте, бедные дети должны отпрянуть друг от друга как ошпаренные. По мнению Мани (Money, 1980) – это просто период сексуальной стыдливости и осмотрительности, когда сексуальным играм дети предаются тайком. Свидетельством хорошо скрываемого интереса к романтическим отношениям могут быть реакции мальчиков на показ эротических сцен в кино или по телевизору. Некоторые из них избегают посещения подных фильмов. Выбегают из комнаты дома, в кинотеатре закрывают лицо руками или прячутся под кресло. Подобная сенситивность, непереносимость таких сцен убедительно свидетельствует о критическом периоде гендерной социализации. Перекрестные культурологические исследования однозначно показывают, что в обществе, допускающем сексуальные упражнения детей, такие игры продолжаются и нередко становятся более частыми именно в предподростковом возрасте (Ford, Beach, 1951; Marshall, Suggs, 1971; Carrier, 1981).
Одна из проблем этого возраста взаимоотношения между братьями и сестрами, между братьями и между сестрами. Наиболее полные данные по сексуальным играм детей-родственников сообщил Финкелхор. Он выяснил, что 13% опрошенных студентов колледжа в детстве участвовали в сексуальных контактах со своими братьями и сестрами (данные, по его мнению, сильно занижены). Примерно три четверти этих отношений были гетеросексуальными (брат – сестра), и одна четверть – гомосексуальными (сестра – сестра или брат – брат). Сексуальные контакты между братьями и сестрами не ограничиваются только ранним детским возрастом; в 73% случаев одному из детей было больше 8 лет. Наиболее распространенная форма сексуальных действий между детьми-родственниками – генитальные прикосновения и только в 4% случаев встречаются половые акты.
Сексуальные контакты могут иметь различную продолжительность. Примерно 1/3 приходится на однократные контакты, и в то же время в 27% случаев наблюдаются длительные, продолжающиеся, по крайней мере, год. В 25% случаев мотивом таких сексуальных экспериментов было принуждение, чаще со стороны брата. Среди участников половых контактов более 25% составляют дети с разницей в возрасте около 5 лет.
Еще в первом классе до начала эпохи гендерного противостояния, а немного позже и немного задержанным в развитии или рано пошедшим в школу мальчикам могут серьезно нравиться яркие, опрятные «мальвиноподобные» девочки с трогательными косичками и пышными бантами. Однако формы выражения этих симпатий в группе довольно сомнительны: мальчик выражает агрессию, «пугает» девочку, она «пугается» и убегает. Тогда он догоняет ее и толкает. Одно время были попытки обозвать эту практику «пушингом» от английского push – толкать, но сейчас это понятие вытеснено из лексикона аналогичными названиями некоторых приемов в покере и финансовом менеджменте. От избытка чувств этот толчок получается довольно энергичным, и девочка может получить травму при падении, зато у «ухажера» в страхе наказания все лирические иллюзии моментально улетучиваются и он долгое время избегает повторения подобных опытов. Отголоски подобных форм ухаживания, неотреагированных в препубертате, иногда прослеживаются во взрослом возрасте в виде неосознанной тенденции «уронить» партнершу во время танца или опрокинуть ее на постель в преддверии полового акта.
Но постоянные зачистки в себе ростков женской роли лишь малая часть чудовищно сложной работы, которую должен проделать мальчик, чтобы обрести мужские качества. Сама жизнь подбрасывает ему ежедневные испытания: залезть на самое высокое дерево, прыгнуть на «тарзанке» с крутого берега в воду, научиться гонять на велосипеде на одном колесе, разбить окно в игре в футбол и убежать от разъяренного соседа, дразнить злую собаку с риском для жизни, выйти «стенка на стенку» с захватчиками из соседнего двора, посетить ночью кладбище с призраками. В масштабе скромных личностных возможностей эти повседневные испытания превосходят любой триллер. Жизнь отрока буквально наполнена экстремальным опытом, и он не вправе от него отказаться, чтобы не прослыть слабаком и «бабой». Эти ежедневные подвиги гораздо важней учебы и похвальных грамот за примерное поведение. Выговор и трепка от родителей тоже входят в программу испытаний будущего «мачо». Некоторые из подобных экспериментов не столь безобидны, например, почти обязательная попытка тайно от взрослых и сверстников курить или пробовать алкоголь, особенно если подвыпившие родители забывают убрать его со стол, провожая гостей. В этот момент ребенок может стянуть ключи от машины и попытаться полихачить где-нибудь на пустыре. Объектом его интереса может стать небрежно хранимое оружие, петарды и другие мужские фетиши, высоко почитаемые в мальчишеской среде, обладание которыми резко повышает рейтинг соискателя «ордена мужества». Если мальчик имеет реальные достижения в спорте, его социализация протекает спокойней, в остальных случаях эта комичная пародия на мужественность в виде драчливости, курения и нецензурной брани, лишь иллюстрирует народную мудрость: «Не перегнешь – не согнешь». Разумеется, эти внешкольные уроки вполне доброкачественны и бесследно проходят уже в пубертате, оставляя мужской костяк в характере, без которого мужчина легко становится тряпкой и подкаблучником. Если мальчику удается разминуться с этими испытаниями и не сдать экзамен по мужественности, его репетитором становится сама жизнь.
Гендерная социализация девочек менее драматична, «хорошей девочке», достаточно быть опрятной, послушной, прилежной в учебе, приветливой со старшими, иногда помогать маме и умиротворять отца. Эти несложные требования вполне реализуемы на индивидуальном уровне и не требуют групповой солидарности. Физическим наскокам мальчиков девочки в этом возрасте успешно противостоят, так как физически развиваются примерно на год быстрее и превосходят их в силе. Групповая солидарность в основном наблюдается перед высшим, учительским судом как коллективный иск к проштрафившимся мальчикам, или как коллективная защита от их нападок. К сожалению, традиционная педагогика далека от психологических реальностей детского возраста. Педагогическим идеалом мальчика считается послушный, вежливый, внимательный к девочкам, уважительный к старшим, помогающий маме по-хозяйству, присматривающий младших с семье, хорошо успевающий и не дружащий с «плохими мальчиками» гендерный урод. Педагогический идеал девочки: «комсомолка, отличница, спортсменка» является грубой экспансией на традиционно мужскую гендерную территорию: лидерство, силу, достижения, связанные с постоянным напряжением и подавлением конкуренции. Деформация ролевых установок, возможно, приближает профессиональный успех, но создает массу проблем в эмоциональные отношения с противоположным полом во взрослой жизни.
В. Е. Каган подчеркивает, что и для девочек и для мальчиков данный период половой гомогенизации – это время полоролевого развития через самоопределение в системе полоролевых стандартов и отношений..Гендерная дифференциация в этот период развивается довольно стремительно. Если в 7 лет достоверные различия между мальчиками и девочками не выражены, то в 8—9 лет мальчики уже более склонны к риску, храбры и беспечны, а девочки рассудительны, благоразумны и осторожны. В 10—11 лет мальчики более нетерпеливы, легко возбудимы, напористы, храбры, склонны к риску, беспечны, недобросовестны, необязательны, безответственны, раздражительны, напряжены и обладают низким самоконтролем. А девочки более сдержаны, послушны, уступчивы, благоразумны, рассудительны, добросовестны, исполнительны, ответственны, нежны, зависимы, спокойны и лучше контролируют свое поведение. Однако не следует представлять среднестатистического мальчика исчадием ада, да и среднестатистическая девочка вовсе не сущий ангел. Позитивные и негативные черты переплетаются очень тесно, и что одному гендеру хорошо, то другому смерть. Гендерная социализация – путь между Сциллой и Харибдой: пусть мальчики менее послушны и старательны, но зато более искренни, а девочки менее шумные, но и менее дружелюбные. Глазами мальчиков все девочки – подлизы, а глазами девочек все мальчики – дерзкие, но только учитель знает, что мальчики хулиганят, много бегают, невоспитанные, а девочки ласковые, послушные, приветливые. У маскулинных мальчиков складываются условия для конфликта с учителями, а фемининные страдают от низкого социального статуса в группе сверстников. Причем, в школе может быть одна ситуация, а в спортивной секции или танцевальном кружке – противоположная. Подобная ситуация складывается иногда и у девочек.
Половая сегрегация особенно заметна во внеклассных формах досуга и увлечений: маскулинные игры у мальчиков (в войну, в казаков-разбойников, спортивные игры, компьютерные стрелялки) и фемининные у девочек (шитье, косметика, обмен кулинарными рецептами, компьютерные наряжалки); приключенческая и детективная литература против стихов и дневников в тетрадках.
Новое долгосрочное исследование индивидуальных черт детского характера и интересов показывает, что особенности личности, основанные на половой принадлежности, развиваются у девочек и мальчиков по-разному. Авторы из университетов Пенсильвании и Гавайев посредством домашних интервью собирали более 7 лет информацию, анализировали дневники развития детей и измеряли уровни тестостерона в слюне. В исследовании приняли участие пары детей, рожденные один за другим, от преимущественно белых американцев, и не удивительно, что особенности характера и интересы мальчиков и девочек различались. Девочки показали более ярко выраженные доброту и чувствительность, а также интерес к чтению и искусствам, а мальчики выявили предприимчивость и независимость, и предпочитали заниматься спортом и математикой. Типично женские черты не менялись у девочек в течение долгого времени. И, напротив, чувствительность и доброта мальчиков сначала тускнели, а в поздней юности, напротив, стали более ярко выраженными. Так, к 19 годам и юноши, и девушки выявили близкие уровни «типично женских» черт. Типично мужские черты, такие как независимость и предприимчивость, у девочек возрастали лишь в период среднего детства, а у мальчиков их интенсивность повышалась всю юность. К окончанию средней школы у мальчиков эти особенности явно превалировали по сравнению с девочками. Также в ходе исследования выяснилось, что изменения в индивидуальных особенностях и интересах мальчиков и девочек были связаны с тем, как дети проводили большую часть времени. Девочки, которые большую часть суток проводили с женщинами, развивали женские черты, а мальчики, общаясь с мужчинами – мужские. Исключением явилось лишь то, что если и мальчики, и девочки проводили большую часть времени в общении именно с девочками, то возрастали типично мужские черты – независимость и предприимчивость. Кроме того, обнаружилось, что интересы и черты характера по-разному формировались у детей, рожденных первыми и вторыми. Так, вторые дети в семье выявили увеличение уровня независимости и предприимчивости в течение юности, тогда как у первенцев они не менялись в течение долгого времени. Данные результаты не противоречат идее, что первенцы обычно приспособлены, в то время как вторые дети – бунтари. Наконец, те дети, у которых в ранней юности был зафиксирован прирост тестостерона, оказались не подвержены социальным влияниям на развитии индивидуальности. Правда, вопрос о том, что является первичным – маскулинизация поведения или структура коммуникаций, остался открытым.
Сексуальное поведение этого возраста включает в себя демонстрацию половых органов в однополых группах, вульгарные сексуальные игры, фрустрационную псевдомастурбацию. Число мастурбирующих мальчиков с возрастом увеличивается, особенно за счет вовлечения их в более взрослые группы. Иногда такие истории происходят в детских лагерях во время каникул. Но и уличный секс-просвет, особенно со стороны старших подростков с криминальным налетом может сыграть свою роль. До пубертата некоторые мальчики уже способны переживать некое подобие оргазма, хотя и без эякуляции. А часть девочек с высокой сексуальной возбудимостью самостоятельно к 10 годам открывают для себя мастурбацию, манипулируя с собственным телом. В основу классификации мастурбации у детей и подростков Д. Н. Исаев и В. Е. Каган положили представления о различных механизмах мастурбаторного поведения и назвали её следующие виды у детей:
1. Младенческая – встречается на 1-м году жизни, чаще у девочек. Она связана с мозговыми дисфункциями, которые могут быть преходящей фазой развития, но иногда должны настораживать в плане более серьезных мозговых нарушений.
2. Пубертатно-юношеская.
3. При психических расстройствах. В зависимости от их специфики различны и ее проявления: вычурная – при шизофрении; как проявление расторможенности при органическом психосиндроме – импульсивная, нередко с сопутствующей агрессивностью; брутально-дисфорическая, а иногда как вариант припадка – при эпилепсии; демонстративная – при маниакальных состояниях и т. д.
4. Симптоматическая – в результате прямого раздражения генитальной или близких зон при инфекционно-соматических заболеваниях, чаще гельминтозах, зудящих дерматозах, а также при отсутствии необходимой гигиены тела.
5. Фрустрационная – возникает в дошкольном и препубертатном возрасте в ситуациях депривации (например, при длительных астенизирующих соматических заболеваниях) и эмоционального дискомфорта, связанного с нарушенными отношениями в семье. Ребенок, как правило, не ищет возможности мастурбации, но в одиночестве или не занятый чем-либо интересным обращается к ней, что наблюдается преимущественно в дошкольном возрасте.
6. Невротическая – является одним из симптомов невроза, обычно с ведущим обсессивным или астено-обсессивным синдромом.
7. Привитая – не определяется мотивами ребенка и нервно-гормональными механизмами, а носит подражательный характер, в последующем переходя в более или менее устойчивую привычку.
8. Истинная ранняя мастурбация, соответствует ранней допубертатной мастурбации в классификации Г. С. Васильченко, но обычно разворачивается в комплексе сексуальных проявлений.
9. Псевдомастурбация – исследовательская или привычная. Ребенок, по существу играет половыми органами – трогает их, теребит и т. д.
Понятно, что данная классификация является результатом наложения психопатологического фона на стандартную типологию мастурбации Г. С. Васильченко и не имеет по сравнению с ней каких-либо преимуществ. Поскольку некоторые из сексологических исследований детского возраста ориентированы на эту классификацию, ее полезно держать в голове и она приведена в дидактических целях. В одном из клинических наблюдений Д. Н. Исаева и В. Е. Кагана «Галя Г., 7 лет. С 3 лет сжимает ноги, краснеет, потеет, говорит: „Мне нравится. Как щекотно! Как приятно!“. Эти явления до 6 лет были редкими. Во время школьных занятий хочется мастурбировать. Пытается терпеть, но дома преодолеть желания не может. Чаще всего оно возникает перед сном, утром. Ерзает, покачивается, сжимает ноги. Совершает это даже в присутствии матери. Дает обещания не делать этого, но не выполняет. Видит страшные сны: убегает от страшного злого колдуна, дракона».
Хронически несчастливые дети предаются мастурбации из-за ее последней стадии – релаксации: появляется возможность успокоиться в период, когда что-то угнетает или расстраивает их. С исчезновением волнения они теряют интерес к этому занятию. А жестокий или грубый воспитатель, равнодушный или нелюбимый родитель может спровоцировать мастурбацию у доверенных ему детей. Мастурбируют преимущественно дети с низкой толерантностью к эмоциональному стрессу. Эти дети знакомятся с приятными ощущениями в половых органах в процессе спортивной активности или возни со сверстниками, когда невольно возникает эрекция. Иногда самостимуляция у них служит выражением протеста, вызова. Мастурбация может компенсировать обиды и пренебрежения, она может стать успокаивающей реакцией на многие тревоги и опасения, чувство одиночества и отверженности. Она нередко осложняется бестактным вмешательством взрослых и их неуклюжими попытками отучить ребенка от вредной привычки. Полное спонтанное освобождение от мастурбации в этой группе происходит в конце младшего школьного возраста и чаще у девочек.
Техника мастурбации в этом возрасте достаточно разнообразна и методы самостимуляции в известной степени зависят от путей, которые впервые привели к этому. У кого-то она может ограничиваться ездой на велосипеде, лазанием по канату, катанием на перилах. Мальчики могут раздражать половые органы через карманы, тереться о землю, матрас, просовывать половой член в щели или отверстия, тереть его между бедрами, щипать или бить руками. Третьи мастурбируют руками, получают удовлетворение от прикосновения к каким-либо предметам (носочкам, платьицам, обуви и т. д.). Девочки могут также сжимать половые органы между бедер или вводить мелкие предметы (карандаш, шпильку, прутик) в уретру. По оценкам специалистов в области детской сексологии до 8-летнего возраста сексуальные фантазии в процессе мастурбации крайне редки. По интенсивности выделяют следующие виды мастурбации (Г. С. Васильченко, 1975): 1) эпизодическую (однократную с большими перерывами); 2) условно-физиологическую (2—3 раза в неделю); 3) условно-эксцессивную (ежедневную однократную); 4) эксцессивную (до нескольких раз в сутки). В препубертатном возрасте мастурбация не опирается на половое влечение, она ситуационна и носит эпизодический характер.
В последние десятилетия происходит существенный сдвиг в изменении социальных требований к маскулинности мальчиков и к фемининности девочек. Преимущественный характер требований к мальчикам в ходе феминизированного воспитания остается декларативным, так как мальчик социализируется женским окружением (мама или бабушка – воспитательница – учительница – женщина-начальник). Он воспитывается «удобным в обращении» с точки зрения взрослых и остается таким во взрослой жизни. А требования к фемининности девочек наоборот уменьшаются. Сталкиваясь в социальной среде с изнеженными, инфантильными, слабыми и болезненными мальчиками, девушки, ориентирующиеся на маскулинные стереотипы поведения профессионально и карьерно успешных женщин, которые не могут найти нужного партнера для счастливой семейной жизни. Это социально обусловленное противоречие невозможно изжить без критического переосмысления реальности и очень часто – без профессиональной психологической помощи.
Патология формирования половой роли дает широкий спектр неклинических форм расстройств сексуальных коммуникаций во взрослой жизни. Недостаточность гендерной социализации дает феномен гипоролевых расстройств, заключающийся в сексуальной и гендерной бесцветности, блеклости партнерских отношений у обоих полов. Избыточная феминизация мальчиков и маскулинизация девочек приводит к феномену трансформации полоролевого поведения и большой проблемности партнерских отношений во взрослой жизни. Патологическая трансформация сексуального поведения проявляется в перспективе мужским мазохизмом и женским садизмом, а патологическое усиление половой роли – мужским садизмом и женским мазохизмом. Кстати, этим крайним типам легче найти партнеров, потому, что они хотя бы знают, кого нужно искать для построения идиллии. А вот «бытовые» сдвиги полоролевого поведения сопровождаются мучительными поисками адекватного партнера и полным непониманием причин неудавшейся семейной жизни. Избыточно яркие гендерные типажи, то есть мужчины «мачо» и женщины «вамп» непревзойденны в кратковременных романтических связях, но избыток сексуального компонента половой роли часто не оставляет места для других гендерных сценариев: супружества, воспитания детей, эмоциональной поддержки партнера. И только в меру маскулинизированные мужчины и достаточно феминизированные женщины оказываются гендерно одаренными для исполнения всего репертуара гендерных ролей и построения семейного счастья.
Итак, характерной особенностью сексуального развития в препубертатном периоде является формирование стереотипов полоролевого поведения. Мальчики и девочки в семье и со сверстниками за короткий срок пытаются усвоить основные стандарты, предписания, нормы, ожидания, которые существуют в социокультурном окружении для мужчин и женщин. Этот онтогенетический период отличается сексуальной стыдливостью и осмотрительностью, отсутствием выраженного сексуального влечения, редкими эпизодами фрустрационной псевдо– мастурбации, генитальной презентацией в однополых группах.
Если формирование полового самосознания в ранние годы отвечает на главный эволюционный вопрос «кто ты – мужчина или женщина?», то становление полоролевого стереотипа отвечает на не менее важный вопрос: «какой или какая ты?». Основная задача этого этапа – оснастить развивающуюся сексуальность инструментом репрезентации своей половой сущности и системой ожиданий по отношению к будущему партнеру, позволяющей прогнозировать его поведение.
Половые роли выходят за рамки собственно полового поведения и захватывают широкий спектр психологических, социальных и культурных отличий мужчины и женщины. Система половых ролей достраивает половое самосознание и формирует феномен половой идентичности. Половая роль – это определенная система предписаний и стандартов поведения, которые должен усвоить и которым должен соответствовать индивид, чтобы его признали мужчиной или женщиной. Половая идентичность – единство поведения и самосознания индивида, причисляющего себя к определенному полу и ориентирующегося на требования соответствующей половой роли. По выражению Мани, «половая идентичность – это субъективное переживание половой роли, а половая роль – публичное выражение половой идентичности», которое может быть представлено утверждением «Я как женщина» или «Я как мужчина».
Для предметного вхождения в полоролевое поведение необходимо остановиться на анализе термина «идентичность». В отечественной психологии используются два схожих понятия: половая идентичность и гендерная идентичность. Однако за каждым термином стоит различное понимание данного феномена. Так термин «половая идентичность» используют исследователи, придерживающиеся взглядов, согласно которым «женское» или «мужское» в личности во многом биологически детерминировано. Термин «гендерная идентичность» предпочитают те, кто «создание гендера» считает элементом культуры, а «мужское» и «женское» представляет как социальные конструкты» (Кон И. С. 1989).
Во многих отечественных работах и в переведенных на русский язык трудах западных исследователей по воле переводчиков данные термины часто используются как синонимичные и взаимозаменяемые. По сути, для описания дихотомии социального и биологического в онтогенезе сексуальности необходимы минимум два понятия. В русском языке эквивалентом биологического является «половой» (например, отбор, диморфизм, размножение, инстинкт, влечение и т. д.). Соответственно, понятие «сексуальный» относится к переживаниям, чувствам и поведению, а также некоторым физиологическим компонентам копулятивного цикла, то есть включает преимущественно социально-психологические категории. В зарубежной литературе аналогом термина «пол» является «sex», поэтому понятие «гендерный» во многом охватывает те же функции, что и «сексуальный» в русскоязычной литературе, одновременно разделяя эти понятия на «мужское» и «женское». Зато в русском языке понятие «сексуальный» включает многое из того, что в англоязычной литературе обозначено как «эротический». Эта понятийная ассиметрия вызывает известные разночтения при попытке разграничения перечисленных феноменов. Есть еще и определенные терминологические традиции в естественных и гуманитарных науках, поэтому известное смещение понятий, которое иногда порождает иллюзию нового знания, было бы крайне неразумно возводить в абсолют истины. К тому же, научная объективность требует при использовании терминологических конструкций точно указать, в рамках какой из граничных концепций рассматривается та или иная проблема. Эти соображения в равной степени касаются и набирающего популярность в сексологии термина «идентичность».
«Идентичность» – одно из относительно новых понятий в психологии личности – получило известность благодаря работам Эрика Эриксона. Психология начинала разработку этого вопроса с проблем половой идентичности – осознанной принадлежности человека к определенному полу. По мнению И. С. Кона, половая идентичность – результат сложного биосоциального процесса, соединяющего онтогенез, половую социализацию и развитие самосознания. Половая идентичность — одна из базовых характеристик личности, обуславливающих психологическое и социальное развитие человека, формируется в результате психологической интериоризации мужских или женских черт, в процессе взаимодействия «Я» и других, в ходе социализации. Это аспект самосознания, описывающий переживание человеком себя как представителя определенного пола, осознание своей принадлежности к полу в социальном контексте, то есть осознание и переживание индивидом позиции Я по отношению к конкретным образцам или эталонам пола. Половая принадлежность – это первая категория, в которой ребенок осмысливает свое собственное «Я» и первичная половая идентичность складывается обычно уже к трем-четырем годам, но по мере развития и взросления содержание идентичности меняется.
При условном разделении этапов формирования половой идентичности и усвоения половой роли в детском возрасте существует несколько теорий, которые отталкиваются от половой социализации ребенка. Например, теория половой идентификации – одна из альтернативных теорий половой социализации, при которой полагают, что ребенок бессознательно имитирует половое поведение взрослых своего пола, прежде всего, родителей. Теория половой самокатегоризации полагает, что ребенок вначале усваивает представления о том, что значит быть мужчиной или женщиной, затем определяет себя как мальчика или девочку и старается вести себя соответственно этому пониманию. Теория половой типизации постулирует, что осознание собственной половой принадлежности происходит вследствие подкрепления соответствующего поведения со стороны окружающих
Рассмотрим некоторые из теорий, чтобы иметь представление о многообразии подходов к сексуальному развитию. Например, сторонники теории моделирования опираются на взгляды 3. Фрейда, согласно которым ребенок, не осознавая этого, идентифицирует себя с родителем своего пола и имитирует его поведение. Впоследствии моделирование стали связывать с имитацией поведения не только родителей, но и других людей. Самый сильный довод в пользу этой теории – тот, что дети действительно чаще ориентируются на взрослых своего пола и, игнорируя моделирование, невозможно понять другие механизмы полоролевой дифференциации. Однако остается неясным, почему все-таки дети предпочитают идентификацию с тем или иным полом.
Познавательная теория утверждает, что ребенок сначала воспринимает себя как мальчика или девочку, вслед за тем узнает о связанном с полом поведении и стремится вести себя подобающим образом. Теория социального научения придает решающее значение механизмам поощрения-порицания: мальчиков поощряют за маскулинное и порицают за фемининное поведение, а девочек – наоборот. По мнению специалистов в области детской сексуальности слабое место последних двух теорий состоит в том, что многие различия в поведении мальчиков и девочек не являются результатом обучения и научения, а нередко формируются вопреки ним.
Языковая теория исходит из того, что, говоря или понимая речь, человек производит соответствующее речевой модели действие. По мнению В. М. Шкловского, многие вещи не возникли из-за невозможности их назвать. Согласно этой теории, воспринимаемая ребенком информация (не только речь, но и музыка речи – тон, тембр, ритмика, и язык жестов и прикосновений) сигнализирует ему о его половой принадлежности и влияет на выбор объекта для моделирования и реакции на обучение и научение. С учетом того, что на ранних этапах развития ведущую роль играет правое полушарие мозга, обеспечивающее целостное и неосознаваемое восприятие информации, степень правдоподобия этой теории признается достаточно высокой. В отличие от обучения, опирающегося на познавательные механизмы, научение – процесс и результат приобретения индивидуального опыта, опирающиеся на бессознательные и эмоциональные механизмы.
Стадиальная теория подчеркивает не собственно механизмы половой дифференциации сознания, а закономерности ее развития во времени: сначала усвоение стандартов социального поведения и обучение специфическому для конкретного пола поведению, затем сопоставление себя с другими людьми, осознание необратимости своего пола и следование «правилам пола» уже по внутренним, интериоризованным, а не внешним мотивам.
Г. Блюм (1996) говорит о меньшей очерченности и смешанности процесса идентификации у женщин по сравнению с мужчинами. E. Eриксон (1996) уравнивает идентификацию и идентичность как состояния, в то же время, разграничивая их во времени развития индивида. Однако в современных работах содержится и другой взгляд на соотношение понятий «идентичность» и «идентификация», в частности, как на «состояние» и «процесс» (Ремшмидт Х., 1994). Внешним проявлением идентификации можно считать имитативное поведение, которое универсально для животного мира (Корнетов А. Н., Самохвалов В. П., 1990). А. И. Белкин (1979) полагал, что идентификации всегда предшествует дистинкция – негативизация черт противоположного пола.
Гендерная идентичность строится как на образе тела, так и на поведенческих и характерологических стандартах пола. В работах Е. Т. Соколовой, Н. С. Бурлаковой и Ф. Лэонтиу (2001) гендерная идентичность понимается как частный случай аутоидентичности, благодаря которой возникает субъективное «чувство пола», развиваются модели поведения по маскулинному или фемининному типу и реализуются желаемые выборы сексуального партнера. Относительно позднее «образующее» гендерной идентичности – половая роль и психосексуальные ориентации, – в большей мере принято считать продуктом психосоциального развития личности.
По мнению Е. П. Ильина (2002) генитальная внешность задает взрослым определенную программу воспитания и обучения ребенка половой роли в соответствии с культурными традициями данного общества, то есть представлениями о том, какими должны быть мужчины и женщины.
В. Е. Каган определяет половую идентичность как «соотнесение личности с телесными, психофизиологическими, психологическими и социокультурными значениями маскулинности и фемининности» и различает следующие ее виды:
1. Базовая идентичность – соотнесение личности с традиционными, восходящими к филогенетическим, половым различиям, альтернативным представлениям о маскулинности и фемининности; этот вид идентичности детерминирован психо-физиологически.
2. Ролевая идентичность – соотнесение поведения и переживаний личности с существующими в данной культуре и в данное время полоролевыми стереотипами; детерминирована влияниями среды.
3. Персональная идентичность – интегрирует первую и вторую и характеризует соотнесение личности с маскулинностью/фемининностью в контексте индивидуального опыта межличностного общения и совместной деятельности.
По представлениям автора, если базовая идентичность стабильна, то на уровнях ролевой и персональной идет непрекращающийся процесс половой идентификации. В. Е. Каган выделяет также условия половой идентичности:
а) внешние – существующие в культуре представления о половых ролях и стереотипах поведения и переживаний;
б) внутренние психические – связанные с нейрофизиологическими характеристиками индивида (в частности, функциональной асимметрией полушарий головного мозга) и задающие определенные особенности познавательной и эмоциональной переработки средовых влияний и границы их восприятия;
в) внутренние психологические – смысловые установки личности, которые опосредуют влияние двух предыдущих условий.
Исследования Джурарда указывают на опасность родительских предписаний, запрещающих детям открыто выражать чувства боли или страха. Такие запреты, которые чаще испытывают мальчики, могут в дальнейшем отрицательно влиять на здоровье и стать причиной безвременной смерти, когда мужчина не чувствует себя бесстрастным, борющимся, преуспевающим и нечувствительным. Если мальчикам запрещать играть в куклы, то препятствует естественному желанию проигрывать свою эмоциональную жизненную драму, используя кукол в роли людей. Многие девочки, отлученные от игры в машинки, лишаются естественного желания научиться манипулировать предметами. Когда общество проводит жесткую границу между мужскими и женскими ролями, пересечение этой границы, отступление от половых стереотипов, часто происходит в завуалированной форме. Часто сильный, резкий мужчина – это тот, кто отрекся от своих более мягких черт; хрупкая, слабая женщина – одна из тех, кто отказался от своих агрессивных сторон. Каждый из них ощущает потерю.
Известно, что формирование индивидуального восприятия сексуальности происходит в процессе воспитания и отчасти основывается на отношении родителей к вопросам любви и сексуальных отношений. Это проявляется порой не только в конкретных высказываниях, или действиях родителей, но и в представлении ребенка о своих родителях. Например, мнение о «святости» и непогрешимости матери может сформировать у девочки огромный комплекс вины за собственные «нехорошие» действия и мысли. Иногда это может быть связано с мастурбацией. Возникает чувство вины за непозволительные действия, приводящие к удовольствию. Сам факт мастурбации может вытесняться из сферы сознательного, однако остается рефлекторная связь между сексуальным возбуждением и мучительным чувством стыда и вины.
Сами родители, по мнению некоторых авторов, делятся на 4 группы по их отношению к вопросам половой социализации детей.
Репрессивные родители. Они внушают ребенку, что секс и половая жизнь – грязь и непристойность. Вся их деятельность по половому воспитанию сводится к строгим фразам: «это неприлично», «так нельзя», «это опасно» и т. д.
Избегающие родители. Эти родители всеми методами избегают разговоров на половые темы или сводят их к длинным нудным лекциям.
Навязчивые родители. Эти родители рассматривают секс как полезное и здоровое человеческое явление, но секс у них – в центре жизни. Они могут выставлять напоказ детям свою половую жизнь, приводя малышей в полное замешательство, раздражая и подавляя их.
Экспрессивные родители. Родители с таким отношением к половым вопросам не выделяют проблемы секса из остальных других проблем, но считают их не заслуживающими того, чтобы сосредотачивать на сексуальности своего внимания. Они рассматривают секс как естественный жизненный процесс, и при необходимости, готовы открыто обсуждать все связанные с ним вопросы. Считая, что это совершенно нормальное здоровое явление они устанавливают определенные рамки поведения для детей.
Очевидно, что эта типология родителей не полная и здесь не хватает пятой группы – «оптимальных» родителей, которые просто и доступно отвечают детям на все интересующие их вопросы, живут дружно, в любви и гармонии, показывают своим личным примером тот идеал отношений, который они бы хотели видеть у своих детей. Но даже у этих родителей различные пути достижения целей половой социализации.
Согласно Карлу Юнгу, каждая личность имеет как мужские, так и женские черты и для достижения целостности необходимо осознать и развить все стороны личности. Это, конечно, не отрицает и не умаляет естественной разницы между полами, которую устанавливает природа. Тем не менее, углубление дифференциации половых ролей проявляется в том, что мальчики на каком-то этапе больше предпочтения отдают математике, физике, а девочки литературе, иностранным языкам, биологии. Рассогласование образов идеального и реального «Я» у мальчиков с возрастом усиливается, а у девочек нет, мальчики больше чем девочки подвержены травмирующему влиянию разлучения с семьей. Обыденное сознание сильно преувеличивает альтруистическую репутацию девочек. Мальчики выполняют мужские задания лучше девочек, но в старших классах при соревновании с девочками уступают им. Существует обилие опросов по половым ролям в этом возрастном периоде, в которых подчеркивается существенное влияние на половые роли исторических, социальных, педагогических аспектов, обусловленных множеством причин.
На возраст ребенка с 5—7 лет до 11—13 лет приходится ответственная пора формирования стереотипа полоролевого поведения. Мальчикам и девочкам за короткий срок необходимо усвоить основные стандарты, предписания, нормы, ожидания, разумеется, с поправкой на возраст, которые существуют в социокультурном окружении для мужчин и женщин. Возрастной интервал старта (и финиша) этой гендерной гонки в два года не случаен, за его пределами лежат случаи задержки или ускорения психосексуального развития.
Возраст пяти-семи лет – время активного подготовительного социокультурного развития и психосексуальной дифференциации. На этом, предстартовом этапе моделируются способности конструктивного общения со сверстниками, старшими и младшими по возрасту, складываются интересы и предпочтения определенных видов деятельности, представления о жизни семьи и многое другое. Ключевые социальные факторы, способствующие формированию полоролевого поведения – это общение в семье и в большей степени со сверстниками. Некоторые авторы сравнивают психосексуальную дифференциацию с овладением чтением, где знание букв – еще не умение читать, и, тем более, не потребность в чтении или знакомстве с литературой. Джон Мани сравнивал процесс психосексуальной дифференциации с передачей эстафеты усложняющихся программ развития от одного уровня к другому. При каждой такой передаче возможны ошибки. Они переносятся в последующие программы, увеличивая риск отклонений в ходе дальнейшей дифференциации. И. С. Кон считает, что, по многим параметрам социального и эмоционального развития ребенка решающую роль играют не родители, а сверстники, которые замечают нарушение неписаного гендерного кода и жестоко наказывают его нарушителей. Причем женственных мальчиков отвергают мальчики, зато их охотно принимают девочки, а маскулинных девочек, наоборот, отталкивают девочки, но принимают мальчики..
Референтные группы (источники моделей поведения), по М. Кле (1990), включают: 1) сверстников – эта группа определяет вкусы, предпочтения, язык и способы индивидуальных или половых взаимодействий, т. е. модели поведения, соотносимые с изменчивыми социальными и культуральными нормами; 2) родителей – в тех сферах, где культурные нормы стабильны и тогда, когда решения имеют долговременные последствия.
Еще пятнадцать лет назад выяснилось, что ролевые ориентации девочек сдвинулись в сторону противоположного пола несколько больше, чем мальчиков. Причина этого явления усматривалась в педагогических установках родителей. Матери положительно относились к любой помощи детей. Отцы не одобряли помощи дочерей в «мужском» труде, но помощь мальчиков мамам в «женском» труде считали вполне допустимой. Правда, самим мальчикам такая помощь нравилась, а отцы считали, что мальчикам это не по душе. Отцы спокойнее матерей относились к агрессии детей в адрес младших и гостей, придавали меньше значения конфликтам ребенка, чаще отзывались на просьбы детей помочь им в игре, но более жестко относились к вопросам о происхождении детей. Матери же были внимательнее отцов к физическим жалобам ребенка и находили больше различий между мальчиками и девочками. Отношение детей к наказанию также было различным. Мальчики считают, что право наказывать их имеют оба родителя, но «справедливые» наказания приписывают матери. Девочки же отдают право на наказание преимущественно матери, но считают справедливыми и наказания, исходящие от отца.
Некоторые ученые отмечают, что у большинства девочек, обнаруживающих маскулинное поведение в препубертатном возрасте, с наступлением полового созревания происходит феминизация, тогда как фемининность у мальчиков может быть предвестником ролевого конфликта в подростковом возрасте. Кроме того, «норма реакции» для женского пола вообще шире, и диапазон приемлемости вариаций женского поведения больше, чем мужского. Правильное поведение родителей во многом определяет формирование адекватной половой роли у ребенка. При эмоционально сдержанном, требовательно-властном отношении матери и ласковом, разрешающем отношении отца девочки часто обнаруживают маскулинное, а мальчики – фемининное поведение.
С поступлением в школу появляются новые образцы для подражания, возрастает роль общения со сверстниками. На этом этапе типично разделение коллектива и противостояние по половому признаку. Благодаря этому антагонизму возрастают требования к проявлениям мужественности или женственности, почти полностью исключаются компромиссы в выборе половой роли. Дружная детсадовская группа, приходя в школу, распадается на два «враждебных» лагеря. Эта гендерная сегрегация и гомогенизация групп сопровождаются большей сплоченностью мальчиков, так как приобретение мужских качеств связано с большими физическими и психическими усилиями и требуют групповой солидарности.
Инициативной группой гендерной поляризации выступают быстро развивающиеся дети. По мере дозревания претендентов эти группы пополняются из общей диффузной массы одноклассников гендерными рекрутами. Отношения между гендерными группами носят характер идейного противостояния и локальных конфликтов. Главным лозунгом «мужской» идеологии является: «Девчонок не берем», причем толкование причин подобной дискриминации выглядит довольно наивно: «Они все подлизы и ябеды». Девочки тоже не остаются в долгу и категоризируют мальчиков, как хулиганов и двоечников. При этом, в одном качестве наблюдается поразительное взаимное единодушие: и те и другие считают оппонентов дураками и дурами. Эта дефиниция безотносительна к учебным успехам, уровню интеллекта и приобретенным навыкам (игра в шахматы, занятия живописью и музыкой, спортивные успехи, компьютерная грамотность), она отражает неприятие чужих гендерных позиций в целом.
Военные действия в младшей школе носят игровой «жизнесберегающий» характер: дергание за косички, метка приклеиванием жвачки (раньше – обливанием чернилами), обстрел оппонентов мягкими снарядами из резинок и духовых трубок, подбрасывание им пугающих предметов и «приколов» из арсенала «индустрии ужасов», перепрятывание личных вещей в целях психологического подавления «противника», распространение слухов, слив информации учителям и родителям. Правда, на высоте разгулявшихся эмоций обидчик может получить портфелем по голове и даже уйти в нокаут. Впрочем, эти редкие эксцессы не сопровождаются озлоблением и длительной враждой.
Страшнее всего из гендерных санкций действует коллективный унижающий смех, если провокатор или предатель попал в щекотливую ситуацию, например, не успел добежать до туалета. Эти естественные гендерные акции часто пугают педагогов и настораживают родителей, которые усматривают в них зачатки человеконенавистнической идеологии. На самом деле, чтобы почувствовать себя мужчиной надо не только проявить силу и смелость, но и ежедневно «по капле выдавливать из себя» все женское. Отсюда и дистанция, «минное поле» между гендерными группами. Все женское (одежда, занятия, манеры) абсолютно не приемлемо мальчиками, как и все мужское – девочками. Любые индивидуальные отношения между полами жестко табуируются «мужским» сообществом («С бабами дружишь – сам бабой стал»), а если предупреждение не действует, могут и побить.
Не менее брутально любые половые шашни осуждаются и в «женской» среде («Жених и невеста тили-тили тесто, тесто засохло – невеста сдохла»), но в качестве санкций обычно практикуется бойкот, точнее эмбарго на взаимные дружеские услуги («Мы с тобой больше не играем»). Для ребенка подобный приговор и отлучение от гендерной группы страшней смертной казни для отпетого преступника. Впрочем, если мальчик и девочка встретились вне гендерной группы (например, на даче, где нет сверстников), их отношения могут складываться вполне позитивно. Но стоит коварным смотрящим появиться на горизонте, бедные дети должны отпрянуть друг от друга как ошпаренные. По мнению Мани (Money, 1980) – это просто период сексуальной стыдливости и осмотрительности, когда сексуальным играм дети предаются тайком. Свидетельством хорошо скрываемого интереса к романтическим отношениям могут быть реакции мальчиков на показ эротических сцен в кино или по телевизору. Некоторые из них избегают посещения подных фильмов. Выбегают из комнаты дома, в кинотеатре закрывают лицо руками или прячутся под кресло. Подобная сенситивность, непереносимость таких сцен убедительно свидетельствует о критическом периоде гендерной социализации. Перекрестные культурологические исследования однозначно показывают, что в обществе, допускающем сексуальные упражнения детей, такие игры продолжаются и нередко становятся более частыми именно в предподростковом возрасте (Ford, Beach, 1951; Marshall, Suggs, 1971; Carrier, 1981).
Одна из проблем этого возраста взаимоотношения между братьями и сестрами, между братьями и между сестрами. Наиболее полные данные по сексуальным играм детей-родственников сообщил Финкелхор. Он выяснил, что 13% опрошенных студентов колледжа в детстве участвовали в сексуальных контактах со своими братьями и сестрами (данные, по его мнению, сильно занижены). Примерно три четверти этих отношений были гетеросексуальными (брат – сестра), и одна четверть – гомосексуальными (сестра – сестра или брат – брат). Сексуальные контакты между братьями и сестрами не ограничиваются только ранним детским возрастом; в 73% случаев одному из детей было больше 8 лет. Наиболее распространенная форма сексуальных действий между детьми-родственниками – генитальные прикосновения и только в 4% случаев встречаются половые акты.
Сексуальные контакты могут иметь различную продолжительность. Примерно 1/3 приходится на однократные контакты, и в то же время в 27% случаев наблюдаются длительные, продолжающиеся, по крайней мере, год. В 25% случаев мотивом таких сексуальных экспериментов было принуждение, чаще со стороны брата. Среди участников половых контактов более 25% составляют дети с разницей в возрасте около 5 лет.
Еще в первом классе до начала эпохи гендерного противостояния, а немного позже и немного задержанным в развитии или рано пошедшим в школу мальчикам могут серьезно нравиться яркие, опрятные «мальвиноподобные» девочки с трогательными косичками и пышными бантами. Однако формы выражения этих симпатий в группе довольно сомнительны: мальчик выражает агрессию, «пугает» девочку, она «пугается» и убегает. Тогда он догоняет ее и толкает. Одно время были попытки обозвать эту практику «пушингом» от английского push – толкать, но сейчас это понятие вытеснено из лексикона аналогичными названиями некоторых приемов в покере и финансовом менеджменте. От избытка чувств этот толчок получается довольно энергичным, и девочка может получить травму при падении, зато у «ухажера» в страхе наказания все лирические иллюзии моментально улетучиваются и он долгое время избегает повторения подобных опытов. Отголоски подобных форм ухаживания, неотреагированных в препубертате, иногда прослеживаются во взрослом возрасте в виде неосознанной тенденции «уронить» партнершу во время танца или опрокинуть ее на постель в преддверии полового акта.
Но постоянные зачистки в себе ростков женской роли лишь малая часть чудовищно сложной работы, которую должен проделать мальчик, чтобы обрести мужские качества. Сама жизнь подбрасывает ему ежедневные испытания: залезть на самое высокое дерево, прыгнуть на «тарзанке» с крутого берега в воду, научиться гонять на велосипеде на одном колесе, разбить окно в игре в футбол и убежать от разъяренного соседа, дразнить злую собаку с риском для жизни, выйти «стенка на стенку» с захватчиками из соседнего двора, посетить ночью кладбище с призраками. В масштабе скромных личностных возможностей эти повседневные испытания превосходят любой триллер. Жизнь отрока буквально наполнена экстремальным опытом, и он не вправе от него отказаться, чтобы не прослыть слабаком и «бабой». Эти ежедневные подвиги гораздо важней учебы и похвальных грамот за примерное поведение. Выговор и трепка от родителей тоже входят в программу испытаний будущего «мачо». Некоторые из подобных экспериментов не столь безобидны, например, почти обязательная попытка тайно от взрослых и сверстников курить или пробовать алкоголь, особенно если подвыпившие родители забывают убрать его со стол, провожая гостей. В этот момент ребенок может стянуть ключи от машины и попытаться полихачить где-нибудь на пустыре. Объектом его интереса может стать небрежно хранимое оружие, петарды и другие мужские фетиши, высоко почитаемые в мальчишеской среде, обладание которыми резко повышает рейтинг соискателя «ордена мужества». Если мальчик имеет реальные достижения в спорте, его социализация протекает спокойней, в остальных случаях эта комичная пародия на мужественность в виде драчливости, курения и нецензурной брани, лишь иллюстрирует народную мудрость: «Не перегнешь – не согнешь». Разумеется, эти внешкольные уроки вполне доброкачественны и бесследно проходят уже в пубертате, оставляя мужской костяк в характере, без которого мужчина легко становится тряпкой и подкаблучником. Если мальчику удается разминуться с этими испытаниями и не сдать экзамен по мужественности, его репетитором становится сама жизнь.
Гендерная социализация девочек менее драматична, «хорошей девочке», достаточно быть опрятной, послушной, прилежной в учебе, приветливой со старшими, иногда помогать маме и умиротворять отца. Эти несложные требования вполне реализуемы на индивидуальном уровне и не требуют групповой солидарности. Физическим наскокам мальчиков девочки в этом возрасте успешно противостоят, так как физически развиваются примерно на год быстрее и превосходят их в силе. Групповая солидарность в основном наблюдается перед высшим, учительским судом как коллективный иск к проштрафившимся мальчикам, или как коллективная защита от их нападок. К сожалению, традиционная педагогика далека от психологических реальностей детского возраста. Педагогическим идеалом мальчика считается послушный, вежливый, внимательный к девочкам, уважительный к старшим, помогающий маме по-хозяйству, присматривающий младших с семье, хорошо успевающий и не дружащий с «плохими мальчиками» гендерный урод. Педагогический идеал девочки: «комсомолка, отличница, спортсменка» является грубой экспансией на традиционно мужскую гендерную территорию: лидерство, силу, достижения, связанные с постоянным напряжением и подавлением конкуренции. Деформация ролевых установок, возможно, приближает профессиональный успех, но создает массу проблем в эмоциональные отношения с противоположным полом во взрослой жизни.
В. Е. Каган подчеркивает, что и для девочек и для мальчиков данный период половой гомогенизации – это время полоролевого развития через самоопределение в системе полоролевых стандартов и отношений..Гендерная дифференциация в этот период развивается довольно стремительно. Если в 7 лет достоверные различия между мальчиками и девочками не выражены, то в 8—9 лет мальчики уже более склонны к риску, храбры и беспечны, а девочки рассудительны, благоразумны и осторожны. В 10—11 лет мальчики более нетерпеливы, легко возбудимы, напористы, храбры, склонны к риску, беспечны, недобросовестны, необязательны, безответственны, раздражительны, напряжены и обладают низким самоконтролем. А девочки более сдержаны, послушны, уступчивы, благоразумны, рассудительны, добросовестны, исполнительны, ответственны, нежны, зависимы, спокойны и лучше контролируют свое поведение. Однако не следует представлять среднестатистического мальчика исчадием ада, да и среднестатистическая девочка вовсе не сущий ангел. Позитивные и негативные черты переплетаются очень тесно, и что одному гендеру хорошо, то другому смерть. Гендерная социализация – путь между Сциллой и Харибдой: пусть мальчики менее послушны и старательны, но зато более искренни, а девочки менее шумные, но и менее дружелюбные. Глазами мальчиков все девочки – подлизы, а глазами девочек все мальчики – дерзкие, но только учитель знает, что мальчики хулиганят, много бегают, невоспитанные, а девочки ласковые, послушные, приветливые. У маскулинных мальчиков складываются условия для конфликта с учителями, а фемининные страдают от низкого социального статуса в группе сверстников. Причем, в школе может быть одна ситуация, а в спортивной секции или танцевальном кружке – противоположная. Подобная ситуация складывается иногда и у девочек.
Половая сегрегация особенно заметна во внеклассных формах досуга и увлечений: маскулинные игры у мальчиков (в войну, в казаков-разбойников, спортивные игры, компьютерные стрелялки) и фемининные у девочек (шитье, косметика, обмен кулинарными рецептами, компьютерные наряжалки); приключенческая и детективная литература против стихов и дневников в тетрадках.
Новое долгосрочное исследование индивидуальных черт детского характера и интересов показывает, что особенности личности, основанные на половой принадлежности, развиваются у девочек и мальчиков по-разному. Авторы из университетов Пенсильвании и Гавайев посредством домашних интервью собирали более 7 лет информацию, анализировали дневники развития детей и измеряли уровни тестостерона в слюне. В исследовании приняли участие пары детей, рожденные один за другим, от преимущественно белых американцев, и не удивительно, что особенности характера и интересы мальчиков и девочек различались. Девочки показали более ярко выраженные доброту и чувствительность, а также интерес к чтению и искусствам, а мальчики выявили предприимчивость и независимость, и предпочитали заниматься спортом и математикой. Типично женские черты не менялись у девочек в течение долгого времени. И, напротив, чувствительность и доброта мальчиков сначала тускнели, а в поздней юности, напротив, стали более ярко выраженными. Так, к 19 годам и юноши, и девушки выявили близкие уровни «типично женских» черт. Типично мужские черты, такие как независимость и предприимчивость, у девочек возрастали лишь в период среднего детства, а у мальчиков их интенсивность повышалась всю юность. К окончанию средней школы у мальчиков эти особенности явно превалировали по сравнению с девочками. Также в ходе исследования выяснилось, что изменения в индивидуальных особенностях и интересах мальчиков и девочек были связаны с тем, как дети проводили большую часть времени. Девочки, которые большую часть суток проводили с женщинами, развивали женские черты, а мальчики, общаясь с мужчинами – мужские. Исключением явилось лишь то, что если и мальчики, и девочки проводили большую часть времени в общении именно с девочками, то возрастали типично мужские черты – независимость и предприимчивость. Кроме того, обнаружилось, что интересы и черты характера по-разному формировались у детей, рожденных первыми и вторыми. Так, вторые дети в семье выявили увеличение уровня независимости и предприимчивости в течение юности, тогда как у первенцев они не менялись в течение долгого времени. Данные результаты не противоречат идее, что первенцы обычно приспособлены, в то время как вторые дети – бунтари. Наконец, те дети, у которых в ранней юности был зафиксирован прирост тестостерона, оказались не подвержены социальным влияниям на развитии индивидуальности. Правда, вопрос о том, что является первичным – маскулинизация поведения или структура коммуникаций, остался открытым.
Сексуальное поведение этого возраста включает в себя демонстрацию половых органов в однополых группах, вульгарные сексуальные игры, фрустрационную псевдомастурбацию. Число мастурбирующих мальчиков с возрастом увеличивается, особенно за счет вовлечения их в более взрослые группы. Иногда такие истории происходят в детских лагерях во время каникул. Но и уличный секс-просвет, особенно со стороны старших подростков с криминальным налетом может сыграть свою роль. До пубертата некоторые мальчики уже способны переживать некое подобие оргазма, хотя и без эякуляции. А часть девочек с высокой сексуальной возбудимостью самостоятельно к 10 годам открывают для себя мастурбацию, манипулируя с собственным телом. В основу классификации мастурбации у детей и подростков Д. Н. Исаев и В. Е. Каган положили представления о различных механизмах мастурбаторного поведения и назвали её следующие виды у детей:
1. Младенческая – встречается на 1-м году жизни, чаще у девочек. Она связана с мозговыми дисфункциями, которые могут быть преходящей фазой развития, но иногда должны настораживать в плане более серьезных мозговых нарушений.
2. Пубертатно-юношеская.
3. При психических расстройствах. В зависимости от их специфики различны и ее проявления: вычурная – при шизофрении; как проявление расторможенности при органическом психосиндроме – импульсивная, нередко с сопутствующей агрессивностью; брутально-дисфорическая, а иногда как вариант припадка – при эпилепсии; демонстративная – при маниакальных состояниях и т. д.
4. Симптоматическая – в результате прямого раздражения генитальной или близких зон при инфекционно-соматических заболеваниях, чаще гельминтозах, зудящих дерматозах, а также при отсутствии необходимой гигиены тела.
5. Фрустрационная – возникает в дошкольном и препубертатном возрасте в ситуациях депривации (например, при длительных астенизирующих соматических заболеваниях) и эмоционального дискомфорта, связанного с нарушенными отношениями в семье. Ребенок, как правило, не ищет возможности мастурбации, но в одиночестве или не занятый чем-либо интересным обращается к ней, что наблюдается преимущественно в дошкольном возрасте.
6. Невротическая – является одним из симптомов невроза, обычно с ведущим обсессивным или астено-обсессивным синдромом.
7. Привитая – не определяется мотивами ребенка и нервно-гормональными механизмами, а носит подражательный характер, в последующем переходя в более или менее устойчивую привычку.
8. Истинная ранняя мастурбация, соответствует ранней допубертатной мастурбации в классификации Г. С. Васильченко, но обычно разворачивается в комплексе сексуальных проявлений.
9. Псевдомастурбация – исследовательская или привычная. Ребенок, по существу играет половыми органами – трогает их, теребит и т. д.
Понятно, что данная классификация является результатом наложения психопатологического фона на стандартную типологию мастурбации Г. С. Васильченко и не имеет по сравнению с ней каких-либо преимуществ. Поскольку некоторые из сексологических исследований детского возраста ориентированы на эту классификацию, ее полезно держать в голове и она приведена в дидактических целях. В одном из клинических наблюдений Д. Н. Исаева и В. Е. Кагана «Галя Г., 7 лет. С 3 лет сжимает ноги, краснеет, потеет, говорит: „Мне нравится. Как щекотно! Как приятно!“. Эти явления до 6 лет были редкими. Во время школьных занятий хочется мастурбировать. Пытается терпеть, но дома преодолеть желания не может. Чаще всего оно возникает перед сном, утром. Ерзает, покачивается, сжимает ноги. Совершает это даже в присутствии матери. Дает обещания не делать этого, но не выполняет. Видит страшные сны: убегает от страшного злого колдуна, дракона».
Хронически несчастливые дети предаются мастурбации из-за ее последней стадии – релаксации: появляется возможность успокоиться в период, когда что-то угнетает или расстраивает их. С исчезновением волнения они теряют интерес к этому занятию. А жестокий или грубый воспитатель, равнодушный или нелюбимый родитель может спровоцировать мастурбацию у доверенных ему детей. Мастурбируют преимущественно дети с низкой толерантностью к эмоциональному стрессу. Эти дети знакомятся с приятными ощущениями в половых органах в процессе спортивной активности или возни со сверстниками, когда невольно возникает эрекция. Иногда самостимуляция у них служит выражением протеста, вызова. Мастурбация может компенсировать обиды и пренебрежения, она может стать успокаивающей реакцией на многие тревоги и опасения, чувство одиночества и отверженности. Она нередко осложняется бестактным вмешательством взрослых и их неуклюжими попытками отучить ребенка от вредной привычки. Полное спонтанное освобождение от мастурбации в этой группе происходит в конце младшего школьного возраста и чаще у девочек.
Техника мастурбации в этом возрасте достаточно разнообразна и методы самостимуляции в известной степени зависят от путей, которые впервые привели к этому. У кого-то она может ограничиваться ездой на велосипеде, лазанием по канату, катанием на перилах. Мальчики могут раздражать половые органы через карманы, тереться о землю, матрас, просовывать половой член в щели или отверстия, тереть его между бедрами, щипать или бить руками. Третьи мастурбируют руками, получают удовлетворение от прикосновения к каким-либо предметам (носочкам, платьицам, обуви и т. д.). Девочки могут также сжимать половые органы между бедер или вводить мелкие предметы (карандаш, шпильку, прутик) в уретру. По оценкам специалистов в области детской сексологии до 8-летнего возраста сексуальные фантазии в процессе мастурбации крайне редки. По интенсивности выделяют следующие виды мастурбации (Г. С. Васильченко, 1975): 1) эпизодическую (однократную с большими перерывами); 2) условно-физиологическую (2—3 раза в неделю); 3) условно-эксцессивную (ежедневную однократную); 4) эксцессивную (до нескольких раз в сутки). В препубертатном возрасте мастурбация не опирается на половое влечение, она ситуационна и носит эпизодический характер.
В последние десятилетия происходит существенный сдвиг в изменении социальных требований к маскулинности мальчиков и к фемининности девочек. Преимущественный характер требований к мальчикам в ходе феминизированного воспитания остается декларативным, так как мальчик социализируется женским окружением (мама или бабушка – воспитательница – учительница – женщина-начальник). Он воспитывается «удобным в обращении» с точки зрения взрослых и остается таким во взрослой жизни. А требования к фемининности девочек наоборот уменьшаются. Сталкиваясь в социальной среде с изнеженными, инфантильными, слабыми и болезненными мальчиками, девушки, ориентирующиеся на маскулинные стереотипы поведения профессионально и карьерно успешных женщин, которые не могут найти нужного партнера для счастливой семейной жизни. Это социально обусловленное противоречие невозможно изжить без критического переосмысления реальности и очень часто – без профессиональной психологической помощи.
Патология формирования половой роли дает широкий спектр неклинических форм расстройств сексуальных коммуникаций во взрослой жизни. Недостаточность гендерной социализации дает феномен гипоролевых расстройств, заключающийся в сексуальной и гендерной бесцветности, блеклости партнерских отношений у обоих полов. Избыточная феминизация мальчиков и маскулинизация девочек приводит к феномену трансформации полоролевого поведения и большой проблемности партнерских отношений во взрослой жизни. Патологическая трансформация сексуального поведения проявляется в перспективе мужским мазохизмом и женским садизмом, а патологическое усиление половой роли – мужским садизмом и женским мазохизмом. Кстати, этим крайним типам легче найти партнеров, потому, что они хотя бы знают, кого нужно искать для построения идиллии. А вот «бытовые» сдвиги полоролевого поведения сопровождаются мучительными поисками адекватного партнера и полным непониманием причин неудавшейся семейной жизни. Избыточно яркие гендерные типажи, то есть мужчины «мачо» и женщины «вамп» непревзойденны в кратковременных романтических связях, но избыток сексуального компонента половой роли часто не оставляет места для других гендерных сценариев: супружества, воспитания детей, эмоциональной поддержки партнера. И только в меру маскулинизированные мужчины и достаточно феминизированные женщины оказываются гендерно одаренными для исполнения всего репертуара гендерных ролей и построения семейного счастья.
Итак, характерной особенностью сексуального развития в препубертатном периоде является формирование стереотипов полоролевого поведения. Мальчики и девочки в семье и со сверстниками за короткий срок пытаются усвоить основные стандарты, предписания, нормы, ожидания, которые существуют в социокультурном окружении для мужчин и женщин. Этот онтогенетический период отличается сексуальной стыдливостью и осмотрительностью, отсутствием выраженного сексуального влечения, редкими эпизодами фрустрационной псевдо– мастурбации, генитальной презентацией в однополых группах.
Комментариев нет:
Отправить комментарий